Я проснулась утром, и мне было хорошо. Я была готова к свиданию с самым главным в своей жизни, к свиданию со своей любовью. Сегодня в полдень с вокзала отправлялся поезд на Санкт-Петербург. Хорошо было вдвойне, я ехала к дорогому мне человеку. Я влюбилась в город, когда мне было 14 лет. Мы приехали с мамой в Санкт-Петербург, и с тех пор я жила одним ожиданием нескольких минут счастья в холодном городе на Неве.

Что такое счастье? Спрашивать об этом все равно, что спросить, а что такое небо? Это конечно можно объяснить, разложив все по физическим и моральным аспектам. Но для меня счастье это ... А впрочем, что для меня счастье? Этот вопрос я задаю себе не один сознательный год моей жизни, и порой мне кажется, что я нахожу ответ. Вот и свои пару секунд счастья в Санкт-Петербурге я вижу слишком отчетливо, а это значит, что время пришло. Ну и что это за счастье спросите вы? Это ...

Это, когда стоишь на набережной Невы, и во всем городе идет дождь. Люди спешат домой к своей отлаженной жизни, и ругают премерзкую погоду. А я стою в черном свитере, черной юбке до колена, в черных ботиночках на каблуках и в черном берете. Я почти не накрашена, и ветер бросает мне капли дождя прямо в лицо, а мужчины хоть и ругают непогоду, бросают на меня взгляды. Их привлекает мои одиночества и красота, необыкновенно яркая и выделяющаяся на фоне этого дождя и холода. И мне хочется раскинуть руки и взлететь как птице, хотя моя душа и так летит над моим любимым городом Санкт-Петербургом, и только мое красивое тело продолжает стоять на набережной, а на лице замерла грустная улыбка, предназначенная для проходящих мимо незнакомых мужчин. У нас с тобой мой холодный город есть всего несколько минут. Можно конечно простоять на берегу реки хоть сутки, но счастье, счастье от свидания с тобой мой город задержится во мне лишь несколько мгновений, и ради этих мгновений я приеду к тебе. Самое хорошее в тебе, что ты не обманешь меня. Вот мое счастье, связанное с таким неприступным, и в тоже время близким городом.

На улицах моего родного города было солнечно и тихо. Я окунула комнату пристальным взглядом и осталась довольна. Вещи сложены, квартира убрана, все, что надо сделано, и получалось, что до полудня я могла заниматься НИЧЕМ.

2 Поезд

Тук-тук стучали колеса. Тук-тук стучало сердце. Тук-тук стучал пульс жизни. Я жила в ритме этого созвучия сердца, колес и жизни. Начинался путь к моему счастью.

Я стояла и смотрела в окно вагона на проносящиеся мимо меня кусочки чужих жизней. Мне не хотелось идти в купе, хотя с попутчиками мне повезло. Со мной ехали двое парней и одна девушка. Мое состояние можно было охарактеризовать как " никакое". И такой "никакой " мне хотелось оставаться еще хотя бы на какой - то промежуток времени.

Дверь купе открылась, и оттуда вышел один из парней. Я почувствовала его взгляд всем своим телом, и мне захотелось обернуться и узнать, что именно во взгляде выдернуло меня из "никакого" состояния. Я обернулась, он стоял в дверях и смотрел на меня. "Приехали, начинаются игры", - подумала я. И не ошиблась.
- Куда вы едете?
- В Санкт-Петербург.

Дальше должен был следовать вопрос, о том к кому именно. Но он так и остался в условиях игры. А то, что прозвучало дальше, сбило даже тук-тук.
- Больше всего в Питере я люблю стоять на берегу Невы, и чтобы дождь кидал капли в лицо, - сказал каким-то тихим и чужим голосом ОН.

Это уже была не игра. Это уже выходило из-под контроля. Что с этим делать я не знала. И тогда я посмотрела ЕМУ в глаза. Они были серыми и мягкими как шелк, и в них хотелось смотреть ВСЕГДА.

Жуть. Нужно стряхнуть с себя эту обволакивающую паутину и выйти опять на ритм своего тук-тук, но никак не получалось, хотя я старалась изо всех сил. И тогда ОН сказал:
- У вас красивые руки, вы, наверное, играли на фортепиано преимущественно романсы и Баха?

Это было сумасшествие. Набережная, руки, романсы, Бах и что будет дальше? Тук-тук ускользало, уходило, я из последних сил пыталась его задержать, но тщетно. И опять тихий голос:
- Хотите, я почитаю Пастернака, его переводы?
- Хочу.

Все тук-тук ушло и уже не вернется. Я стояла освобожденная и растерянная. ОН все также тихо читал Пастернака и вдруг ... Вдруг я почувствовала как, что-то стучит во мне, такое нежное и незнакомое. Я замерла. Я боялась пропустить, что-то очень важное, боялась опоздать. ОН закончил читать и сказал:
- Приходи в купе, я хочу тебя видеть.

ОН ушел. Я постояла и пошла на свое место. В купе ОН был чужой. Я поняла, что руки, набережная и все остальное, что произошло у окна, сейчас далеко. ОН был как все. Я читала книгу. Они разговаривали, смеялись, меня не трогали, за что спасибо. Разговоров и смеха не хотелось. Потом все легли спать.

Мне снилась мозаика, стеклянные витражи и вдруг опять тишина и тепло. Сквозь мозаику. Я знала, что я увижу, открыв глаза - твои "шелковые" глаза. Ты смотрел на меня, и я поняла, что я боялась спугнуть - ЛЮБОВЬ. От тебя ко мне шла ниточка любви. Как ни странно я в нее поверила. Мы смотрели друг на друга и ЛЮБИЛИ. Так долго можно смотреть только, когда любишь. И все было так спокойно, и вернулось, вернее зазвучало тук-тук, только это было твое тук-тук, твое сердце, твоя жизнь ...

Я люблю вокзалы. Вокзал - это движение, это жизнь, суета, радость и слезы, это все вместе. Мы приехали. Поезд остановился. Твои друзья вышли из купе, а ТЫ остался. ТЫ взял в свои руки мое лицо и сказал:
- Я буду ждать на набережной, и пусть ты придешь, и пусть будет дождь, и буду целовать твои руки, твое лицо и три секунды счастья, только нашего с тобой счастья.

ТЫ ушел. Я стояла и не могла пошевелиться от усталости, как я все-таки устала. Столько лет ожидания и свобода от этого ожидания в виде простой человеческой усталости.

Моего дорогого человека звали Александр, и именно он встречал меня на перроне. Саша обнял меня и поцеловал. От него пахло его запахом, и я подумала, что от тебя пахло свежестью.
- Я очень соскучился, а ты?
- Да конечно.
- Как доехала?
- Очень устала.
- Сейчас приедем, и ты отдохнешь.

"Ты ни в чем не виноват, Саша, просто я полюбила", - подумала я. Рядом со мной шел очень дорогой мне человек, но не любимый. Не ТЫ.

3 Климт

Саша кормил меня завтраком и рассказывал про свою жизнь, и мне было хорошо и уютно на его кухне. Я сидела, поджав ноги, и смеялась, и удивлялась, и главное я понимала Сашу. А потом он на меня смотрел, и по его глазам можно было понять, что ему хорошо оттого, что я у него есть, и что я приехала только к нему, и что будет неделя радости, потому что я рядом. Про будущее мы не думали, не потому что боялись, а потому что просто было хорошо сейчас, рядом друг с другом.

Мы занимались любовью долго и нежно. Мне нравиться отдаваться мужчине, который по-настоящему тебя хочет, не просто тело, а именно тебя. Саша хотел именно меня. Это всегда чувствуешь. Вообще, люди по своей натуре очень любят фальшивить, но не музыканты. Фальшь режет слух. И сталкиваясь с нею с раннего детства, ты без заминки различаешь, фальшь от правды. С этим трудно жить, иногда проще быть наивной дурой и верить всяким глупостям. Проще и легче. Но наивность не мой удел, и сейчас все было хорошо, потому что не было фальши.

Саша уснул, а я лежала и думала о своей жизни, о ТЕБЕ и, вообще, о любви. Когда ТЫ был рядом, мои мозги были как в тумане. А сейчас все стало на свои места. Я решила для себя, что я приду к тебе на набережную, окунусь с головой в счастье и прощусь. Уйти нужно обязательно, потому что иначе мы оба погибнем. Наша любовь красиво началась, пусть красиво и закончится. Когда мы полюбили, мы забыли об одном. Что мы простые смертные. А смертным свойственно делать ошибки. И хотя ошибки можно исправить, забыть их нельзя. Когда что-то ужасное происходит в жизни, все говорят: "Время лечит". Оно лечит, но не вылечивает. Рана затягивается, но шрам остается, боль притупляется, но не исчезает до конца. Любовь с ошибками и прощаниями - это привычка. А я хочу с тобой ЛЮБВИ.

Саша проснулся. Мы ели бутерброды, пили кофе, сидели на полу и смотрели Сашины детские фотографии. Фотографии были черно-белые, но очень смешные. Все детские карточки, по-хорошему смешные, также как и дети. Хороший смех - это правда, а дети правдивы своей наивностью. Уже после, в своей сознательной жизни они узнают изнанку существа, а пока они принимают только волны любви и нежности, блокируя свое восприятие от жестокости и лжи. Мне нравятся старые снимки, это, что-то что не можешь вспомнить и не хочешь забыть. А потом мы смотрели каталоги с картинами. Саша увлекался живописью, и друзья привозили ему из разных стран каталоги, у нас в то время таких каталогов было не найти. В основном привозил один друг. Он с 13 лет жил в Италии с родителями, здесь в доме, где живет Сашка, этажом выше, жила его бабушка. Он приезжал на лето, и Сашка вместе с ним ходил на берег Невы рисовать холодную, неприступную реку. Друг всегда привозил книги о жизни художников и каталоги с их картинами. Книги и каталоги были дорогими. Сашке было неудобно, а мальчику, которому выпало счастье жить в Италии, нужна была Сашкина русская радость. Наша с Сашей любимая картина "Поцелуй". Это произведение Густава Климта. Сашка говорил, что это картина о нас. На картине изображен сам Климт и его молодая возлюбленная. Мы чем-то внешне были похожи: Сашка такой же смуглый, а я рыжеволосая. Но когда я смотрю на эту картину, то думаю о трагедии произошедшей позднее. Климт отдал свою молодую любовницу в дом терпимости, и она умерла, не выдержав, а он умер от "тоски сердца". Раньше была такая болезнь. Мне было спокойно с Сашкой, и я начинала к нему привыкать. Жизнь пульсировала своим ритмом, и мы с Сашкой слушали этот ритм всю ночь.

4 Дача

Мы поехали на дачу к Сашиному другу. Саша знал, что я не люблю шумные развлечения, вроде дискотек, ресторанов и тому подобного. Дачи хороши тем, что там можно ходить в спортивном костюме, дышать свежим воздухом и не "держать" себя. Можно кричать, бегать, прыгать, в общем, дуреть, а вот во время городских "развлекаловок" нужно постоянно быть в форме и потом придти домой под утро, с воспаленными глазами и шелушащейся кожей, и к тому же проспать пол дня. Меня так не устраивает, потому что вторую половину дня я пребываю в депрессивном состоянии. А на даче можно поесть шашлык, попить водочки, и даже если ты напьешься, то все будут такие же и ту чушь, которую ты будешь нести, все будут слушать с очень умным, почти раденовским видом. И ты заснешь быстро и крепко. А завтра не будет болеть голова и не будет депрессии, потому что все еще здесь и всем еще интересно, и все опять сначала.

Итак, мы поехали на дачу ... Сашка рассказывал что-то смешное, и все смеялись. А я сидела с ним рядом, и моя рука была в его руке. Он держал мою руку так нежно, что казалось, и нет, вовсе, никакого прикосновения, и все же тепло шло и грело.

Я улыбалась, и смотрела на него, и мне было хорошо. Я любовалась тобою Сашка, потому что ты был уже мой, а все свое, я очень люблю. А вот ОН был сам по себе. Такие как ОН ни кому не принадлежат, даже ЛЮБВИ. Именно поэтому у нас с тобой ничего не может быть, мне нужна принадлежность, а у тебя была только свобода. А когда у двух людей, любящих друг друга есть свобода - это всегда приносит страдания. Страданий я не хотела, и результат нашей с тобой любви был очевиден, по крайней мере, для меня.

И все-таки я думала о тебе. Смотрела на Сашу, а думала о тебе. Саша что-то спросил, я молчала.
- Где ты?
- Далеко.
- Вернись ко мне.
- Я с тобой.
- Навсегда?
- А ты хочешь?
- Очень.
- Я боюсь.
- Ты же будешь со мной.
- Буду.
- Люблю.

Можно было сделать удивленное лицо и ангельским голосочком спросить: " Это что предложение?" Но все это было так затерто, почти до дыр, и я повела себя, так как мне хотелось, а не так как следовало. Ненавижу отлаженность и правильность игр. Импровизация интересней и раскованней. Пока хотелось удержать ускользающую свободу.

5 Дождь

Мне хотелось кричать, кинуть чем-нибудь в окно, услышать звон стекла и замереть, тихо опуститься на пол и просидеть так до темноты. Я задыхалась от постоянства. Мне нужен был выброс адреналина, но с тихим, спокойным Сашей я не могла поймать стимула к выбросу этого вещества. Мне нужен был ТЫ, а ТЕБЯ не было. Я скучала по боли, которую ТЫ мог мне дать. Для меня эта боль была бы как избавление от этой обыденности.

Пришла темнота, я не закричала и ни чем не кинула в окно, я просто тупо сидела и смотрела в стену и все Сашины попытки вернуть меня в реальность игнорировала настолько, что это было сродни хамству. Я больше не могла. Я умирала. Я знала, что требуется сделать и все-таки, что-то держало меня в этом, дурацком кресле, чувствовала, что пришло время решиться и ... Вдруг хлынул дождь, я вскочила. Стала лихорадочно одеваться, как будто боялась опоздать. Во мне жила уверенность, что ты меня ждешь. Я не сразу заметила необычную тишину. Саша сидел на диване и смотрел на меня, я замерла.
- Скажи куда? Скажи зачем?
- Тебе не нужна эта правда. А врать не хочу и не могу.

Я надела ботинки и берет, и уже в дверях услышала тихий вопрос, который все переиначил, потому что после мысли закружились в лихорадочном танце, в поисках ответа.
- Ты вернешься?

Ты сказался намного умней Саша, и от этого стало еще тоскливей и больней.
- Да если простишь и примешь.
- Я люблю тебя.
- Значит простишь.
- Я люблю тебя.

Больше не было сил слушать все это. Я хлопнула дверью и сбежала по ступенькам, я бежала по улицам и почему-то отчетливо видела Сашкины глаза. Но милый мой человечек, мне нужно к НЕМУ, иначе я возненавижу тебя и себя, а так у нас есть хоть какой-то шанс.

Дождь моросил, люди оглядывались, а счастье приближалось, со скоростью приближения набережной.

Я заметила тебя не сразу, ты стоял, и смотрел на реку. Я остановилась и залюбовалась тобою. Ты был таким красивым с этим дождем и ветром. Ты повернул голову и увидел меня. Мы стояли и смотрели друг на друга, и понимали вот так как сейчас - это не просто нужно, это НЕОБХОДИМО.

6 Опоздавший поцелуй

Я хотела сидеть на тахте, есть сыр, пить красное вино и смеяться, и быть счастливой, но лень было резать сыр, наливать вино и все это было ни к чему, потому что я была несчастлива. Ты умирал. Нет. Физически ты жил и даже в одной со мной плоскости, но каждый день, час, минуту ты умирал. Мне было страшно, что когда-нибудь ты умрешь, засохнешь и исчезнешь.

Может быть, во всем была виновата я, пусть так если тебе от этого легче, но я просто жила, а ты любил.

Любить всегда тяжело. Потому что это никогда не воздастся сторицей. Я лежала на тахте и думала об этом всем, а рядом ходил ты, ходил и умирал. Два дня мы сосуществовали, два дня нам было тяжело, и никто не мог закончить все это. Мне было все равно, а ты из-за своего характера.

Я поднялась. Ты посмотрел на меня, ты ждал. Не надо от меня ничего ждать. Я ничего не могу дать, все пусто. Я прошла на кухню, отрезала сыра, налила вина. Сыр был пресным, вино было кислым, потому что не было счастья.

Нужно было что-то сделать. Я прошла в комнату, ты сидел на стуле, такой чужой. И тогда я взяла цветок и бросила на пол, второй, третий. Они разбились, а ты сидел и молчал, только после третьего спросил:
- Зачем?
- Наори на меня, ударь, сделай что-нибудь, только не молчи.
- Я люблю тебя.

Я опустилась на пол и сидела среди разбитых цветов и чувствовала, как эта фраза заполняет всю комнату. Как она давит, как тяжело, как страшно. Я бросилась к тебе, я стала тебя целовать, но я понимала, с ужасом понимала: как трудно, как ненужно, как все это поздно.

7 Побег

Что-то нежное и светло-желтое наполняло меня и, и казалось, что само солнце проходит сквозь меня. Как страшно все это потерять. Кто-то привыкнет к тебе, и будет любить тебя тихой любовью, а ты? Ты сможешь так жить? Сможешь. Все могут, и ты сможешь. И только ночью. Когда по подоконнику будет стучать дождь, ты будешь думать обо мне и главное ты будешь меня любить.

Как мне было хорошо с тобой Саша, но мне надо уходить, потому что от меня только боль и вечное осознание и неприятие своей вины за то, что произошло. Я не выдерживаю тебя, Саша, с тобой кому-то будет хорошо, но тебе ни с кем и никогда не будет так хорошо как со мной, потому что не будет у тебя больше никогда, такой как я.

Ты знаешь, какая боль тебя ждет, после того как я уйду, и поэтому ты избегаешь ее, как можешь. Я уйду от тебя, Саша, и ты не сможешь меня остановить и вернуть, потому что я знаю, что такое любовь, и я не хочу жить спокойной и тихой жизнью с хорошим человеком.

Кто-то считает, что спокойное море лучше, чем волны, а я другого мнения. Один раз, попробовав быть в волне, ты не забудешь этого никогда, если не испугаешься этой волны ...

"Я уезжаю, избавляю тебя от долгих разговоров, обрекаю на мучения, ты хорошо знаешь, где меня искать и также хорошо знаешь, что делать это не стоит" - просто белый и не совсем заметный лист бумаги на столе.

Тук-тук может и звучало, но я его не слышала, а может оно просто замерло и набиралось сил для будущего.

Алена Рожко