С самого начала христианства на Руси (т.е. с конца X века) церковь пыталась обуздать «сатанинские страсти», запрещая подобные игрища, называя их «наказанием божьим за грехи наши». Церковные постулаты объявляли секс грехом и «богопротивным делом». В поучительной литературе того времени сексуальное наслаждение приравнивали к женщине (как его источнику) в образе дьявола.
 Православная мораль запрещала женщинам украшать свою внешность, «возводить брови», «краситися», видя в этом лукавое ухищрение «прельстити человекы во погыбсль сласти телесныя». Возникли положительный образ «доброй жены», воплощавший в себе асексуальность, равнодушие и даже отвращение к половой жизни, и отрицательный образ «жены злой», которая персонифицировала соблазн, похоть и секс.
Интимные отношения разрешались только для продолжения рода в рамках церковного брака: «честен брак и ложе нескверно». «Не грех с женами имети приближенье чадородия ради». «Приближенье» же с женами «не чадородия, но слабости ради», то есть во имя сексуального удовольствия как такового, строго осуждалось, равно как и все попытки женщин предохранить себя от нежелательной беременности. Наказуемым было как применение в качестве контрацепции каких-либо нетрадиционных позиций, снижающих вероятность зачатия (в том числе стоя), так и предохранение от зачатия «зелием», т.е. настоем трав. Разумеется, свойства некоторых взваров вызывать преждевременные роды были известны еще в древности. Нередкими были и аборты («изверженья»), которые делали женщинам акушерки-знахарки, называвшиеся в церковных поучениях «бабами богомерзкими». Церковный закон был неумолим даже к измученной постоянными вынашиваниями и родами замужней женщине. Защита от зачатий в любом случае считалась «убийством», оскверняющим супружеское ложе.
Церковными нормами в Древней Руси регулировался даже ритм половой жизни супругов. Брачная сексуальная активность (как, впрочем. и внебрачная) задавалась ритмом праздничных дней и чередованием их с длительным воздержанием, совпадавшим по времени с постами. Вступление в интимную связь в «дни запретов» осуждалось; кроме того, духовные отцы пугали родителей, что «аще зачнется младенец» в неразрешенный день или в результате насилия — не быть ему «добронравным». Частая близость супругов даже в разрешенные дни также осуждалась. «Постные дни» (среда и пятница) предполагали отсутствие сексуальных контактов даже для молодоженов, «велми нетерпеливых».
В браке допускались и проявления «человеческой слабости» — вступление в интимные отношения, но не чаще 50—60 дней в году. Повторный брак или замужество благословлялись церковью лишь в случае смерти одного из супругов, а в ситуации крайне редко практиковавшегося развода та же церковь демонстрировала «двойную мораль»: мужчинам повторный брак разрешался, а женщине рекомендовалось пострижение в монахини.
 Женщина в древних и средневековых русских епитимийниках рассматривалась не как равноправный партнер, а как объект мужского желания. Церковные нормы предписывали, чтобы она сохраняла неподвижность во время близости, соблюдая общепринятую в христианстве коитальную позицию «лицом к лицу». В то же время позиция, названная церковниками «на коне», осуждалась, так как давала женщине ощущение главенства над мужем хотя бы в такие интимные минуты. Выполнение мужчиной «женской роли» покрывало его, с точки зрения авторов церковных нормативов, позором. Поцелуи лица допускались, тела — воспрещались. Мастурбация — самого Себя или супруги — категорически воспрещалась. После коитуса церковь настаивала на омовении и наказывала любого из супругов, если омовение не совершалось. Это церковное правило шло от народного обычая и славянских традиций, отводивших воде огромную роль. Народный свадебный ритуал предполагал «девичью мыльню» (баню) накануне свадьбы, частью народной свадьбы считалась и общая баня супругов после брачной ночи.
Бытовавшие в то время церковные законы не поощряли слишком ранние сексуальные контакты. Однако церковь разрешала выйти замуж — девушкам с 12 лет, юношам — с 15 лет только с позволения родителей. От невесты, конечно же, ожидалось сохранение девственности до замужества. Надо иметь в виду, что детьми в то время считались отроки и отроковицы до 12 лет. Молодых венчали в церкви, устраивали праздничный стол, на котором, к слову сказать, обязательно была курица и каша (схватившись за куриные лапки, молодые разрывали курицу пополам. Церковь называла этот свадебный ритуал «бесовским действом», потому что он имитировал лишение девственности). За свадебным столом молодые ничего не пили: так было принято, и церковь здесь ни при чем, хотя она, конечно, всегда осуждала пьянство. Наконец, молодых вели к брачной постели — ее называли «подклет». Если следовать церковным поучениям XV—XVI веков, им разрешали единственный за ночь интимный акт, обязательно «лицом к лицу».
Запреты, касающиеся женщины и ее роли берут начало из общего представления о «второсортности» женщины, обязательности ее подчинения мужчине, в том числе во время близости. Поэтому церковь так бдительно следила за тем, чтобы женщина не стала в повседневной жизни активной, определяющей стороной, властительницей мужа. Потому запрещался ряд сексуальных поз, дающих, по мнению церковников, недопустимую свободу и активность супруге.
Еще долгое время у славян проповеди официального аскетизма уживались с традициями массовых игрищ с откровенным выражением эротики. Праздничные ритуалы так называемой карнавальной культуры допускали то, что было запрещено церковью (например, переодевание мужчин в женскую одежду и наоборот, пение песен двусмысленного содержания, танцы-скакания, во время которых обнажались традиционно закрытые части тела).
Тогдашний уклад деревенской жизни не уберегал ребенка от сексуальных впечатлений. В своих играх дети имитировали половой акт, а взрослые до определенного времени не обращали на это особого внимания. Между собой же они искренне делились деталями семейной жизни — и в общении, и на исповеди. Сексуальные отношения ярко отражались и в фольклоре:
Стой ты, парень, не валяй, сарафана не марай,
Сарафан мой синий, сама, девка, скину,
Сама, девка, скину, под себя подкину,
Руки, ноги разложу, дороженьку покажу!
|
