Современные ученые уверенно заявляют: мы вступили в эпоху клеточных технологий. Применение стволовых клеток человека уже сегодня помогает справиться с множеством неизлечимых ранее заболеваний. А попытки культивировать ткани и целые органы « в пробирке» превратились в перспективное направление медицины. Тем не менее, со стволовыми клетками по-прежнему связано множество предубеждений и страхов.
Насколько обоснованы эти страхи? Какие заболевания успешно излечиваются с помощью стволовых клеток? Как правильно выбрать клинику и не попасть в руки мошенников? На эти и другие вопросы главный врач Клиники стволовых клеток «Новейшая медицина» Хейфиц Юрий Борисович.
- Юрий Борисович, тема столовых клеток (СК) – одна из самых модных в прессе. Кто-то считает их панацеей и эликсиром молодости. А кто-то – злом и источником раковых опухолей. С чем связаны эти страхи?
- Все наши страхи, как правило, имеют под собой какую-то фактическую основу. В отношении стволовых клеток человека они связаны с тем, что в самом начале работы использовались стволовые клетки эмбриона или фетальных тканей ( полученных из материалов при прерывании беременности). Помимо этических моментов беспокойство вызывало, что эти виды СК обладают такой чертой, как ничем не ограниченная потенция к размножению. Образно говоря, их можно назвать клетками, «лишенными разума». Попадая в организм человека, они способны превращаться в любую клетку, которую встретят на своем пути. И теоретически не исключалось, что при встрече с раковой клеткой, они могут принять ее форму и спровоцировать развитие онкологического заболевания. Сегодня эта теория поставлена под сомнение. Американские ученые провели обширные научные исследования, фактически реабилитировав эмбриональные СК. Им удалось доказать, что если они и вызывают опухоли, то только доброкачественные. И только в тех случаях, которые принято называть артефактами – в исключительных, индивидуальных ситуациях. Тем не менее, как в том анекдоте, «ложечки нашлись, а осадок остался»: у людей сохранился некий страх. Являясь потребителями клеточных технологий, они не обязаны копаться в научных статьях, вникать в тонкости вопроса. Потому зачастую пользуются информацией, относящейся к категории слухов или «эха» - того, что было, а не того, что есть. Сегодня клеточные технологии высокоэффективны, абсолютно безопасны, что привлекает к ним все большее количество людей.
- Тем не менее, насколько мне известно, эмбриональные и фетальные СК для лечения не используются. Что пришло им на смену?
- Клиники, специализирующиеся на клеточных технологиях, применяют так называемые мезенхимальные стволовые клетки: они менее активны, дифференцируются только в клетки пораженных тканей и органов. Их получают либо из биологического материала самого пациента: жировой ткани или его костного мозга. Либо из пуповинной крови здоровых, новорожденных детей ( в этом случае они являются донорскими). В клеточной терапии также широко используются фибробласты, выделяемые из рогового слоя кожи. Строго говоря, они не являются стволовыми, так как уже прошли специализацию. Поэтому их применение ограничено определенным количеством манипуляций: омоложением кожи и ее восстановлением после тяжелых травм и ожогов. Достаточно часто применяются гемопоэтические стволовые клетки: из них впоследствии могут получаться только клетки крови.
- Безопасность и эффективность применения клеточных технологий в первую очередь связана с возможностью направлять дифференциацию столовых клеток в нужном направлении. Когда это произошло? И как эта задача осуществляется на практике?
- Назвать определенный день, когда биологи всего мира и России научились дифференцировать или продвигать клетки в нужном направлении – невозможно. Можно сказать, что какое-то окончательное решение эта работа получила в последние три-пять лет. Но и сейчас это остается достаточно сложной задачей. При имеющихся стандартах, догматов здесь не существует.
Дело в том, что при лечении стволовыми клетками существует два основных пути. Первый путь – так называемое системное лечение: пациенту вводится в кровь огромное количество стволовых клеток, и они сами, подобно «скорой помощи», устремляются к пораженным тканям и органом. Второй путь – использование так называемого микста: смеси из стволовых и частично дифференцированных стволовых клеток. Какой из путей выбрать, зависит от каждого конкретного случая и определяется совместно биологом и врачом.
Приведу несколько примеров. Допустим, человека поразил инсульт, и ему требуется лечение стволовыми клетками. В лаборатории сегодня мне ничто не мешает вырастить нейроны – головные клетки мозга. Для этого я должен взять у пациента жировую ткань, выделить из нее стволовые клетки и провести их через ряд пассажей – пересевов с одной специальной среды на другую. Однако если ввести их в кровь пациента, это не принесет конкретной пользы. Они будут немедленно атакованы клетками иммунной системы и уничтожены. Совсем другое дело, когда мы вводим в кровь в большом количестве (несколько десятков или сотен миллионов единиц) стволовые клетки. Оседая во всех органах и тканях, они претерпят целый ряд определенных превращений, превратятся в мозге в нейроны и восстановят пораженную ткань. Вот это - нормальная ситуация. При инфаркте миокарда более эффективен другой путь лечения. Это заболевание позволяет ввести в кровь микст из большого количества стволовых клеток и выращенных в лабораторных кардиобластов – предшественников клеток сердца кардиомиоцитов. Таким образом в пораженный орган попадут еще и почти «готовые» клетки миокарда, которые «на месте» созреют до кардиомиоцитов. То есть в каждом конкретном случае мы ищем свой путь решения.
- Работа со стволовыми клетками – сложная задача?
- Безусловно! Если вы зайдете к нам в лабораторию, то увидите, какую сложнейшую аппаратуру, какие высокотехнологичные питательные среды мы используем. Создать подобную лабораторию чрезвычайно сложно. Она должна соответствовать стандарту так называемой «чистой комнаты» - быть совершенно закрытой от внешнего мира. Лаборанты работают в ней в специальных условиях.
Есть еще одна сложность, о которой важно иметь представление. Перед введением стволовых клеток в кровь пациента я должен избежать аллергических реакций. А для этого максимально тщательно, на сто процентов очистить клеточную культуру от остатков питательной среды. Это также требует сложнейшей аппаратуры, владения определенными методиками и технологиями. При попадании в кровь так называемой «грязной культуры» - с остатками белка на поверхности клеток – у пациента может возникнуть анафилактический шок.
- Насколько я знаю, во многих странах работа со стволовыми клетками разрешена только в рамках исследований. В России это не так?
- Лечение стволовыми клетками в России разрешено. Этот тот редкий случай, когда именно наша страна – в авангарде. Но для этого надо иметь множество разрешительных документов: лицензию на работу со стволовыми клетками, как биологическим материалом. Лицензию на их введение непосредственно пациентам. Мы едва ли не единственная в России клиника, у которой все эти документы есть. В соответствии с законом Российской Федерации «О стволовой терапии» мы построили клинику, сертифицировав ее по так называемому стандарту ИСО 9001. Это - европейский стандарт качества «чистой комнаты», о котором я уже говорил. Нами получены все необходимые лицензии Росздравнадзора.
Уже ни один год при помощи стволовых клеток мы успешно лечим заболевания печени, поджелудочной железы, легких, неспецифический язвенный колит, инфаркты и инсульты, рассеянный склероз и т.д. Теоретически нам даже никто не запрещает лечить СПИД. Но поскольку работа по СПИДу не получила экспериментального завершения, пока мы не решаемся. Для лечения стволовыми существует лишь два ограничения – онкологические заболевания и беременность.
- Скажите, а почему тогда многие наши ведущие клиники используют только отдельные направления? Например, Медицинский радиологический центр специализируется на кардиологии, а ЦКБ – на иммунологии и гематологии?
- Ответ прост – им элементарно не хватает денег. Использование клеточных технологий в широком масштабе требует колоссальных средств. Не только лаборатории, созданной по стандартам «чистой комнаты», но огромного количества оборудования, реактивов, питательных сред, расходных материалов. Я уже не говорю о грамотных, должным образом подготовленных, высокооплачиваемых специалистов. Государство вкладывать в это деньги пока совершенно не готово.
- Согласна. Но при этом в Интернете можно найти огромное количество сомнительных фирм, которые предлагают подобное лечение. И, похоже, не несут за это никакой ответственности.
- К сожалению, мы сталкиваемся с этим постоянно. Например, сегодня в России появилось огромное количество криобанков или гемобанков. Имея лицензии только на размножение и хранение стволовых клеток, они предлагают еще и лечение. Берут у пациентов огромные деньги, но при этом не заключают договор, иногда даже не выдают чек. И, естественно, не несут никакой ответственности результат. Я каждый раз прихожу в ужас: что они вводят – непонятно. Конечно, тут виноваты и сами пациенты. Когда речь идет о здоровье, а порой и жизни, нельзя быть такими доверчивыми и безответственными.
- А как в таком случае надо действовать? На что обратить внимание?
- Прежде всего, на наличие у клиники всего набора разрешительных документов. Я считаю, что пациент должен переписать номера этих лицензий и разрешений, зайти на сайд Росздравнадзора в раздел «клеточные технологии» и убедиться, что все эти разрешения и лицензии существуют в компьютерной базе и принадлежат именно этой клинике. Между клиникой и пациентом обязательно должен заключиться договор с подписями и печатями, где оговорены права и обязанности обеих сторон. Пациент должен подписывать разрешение и на забор у него биологического материала и на введение культуры стволовых клеток, получить свой клеточный паспорт. По окончании лечения ему должен быть выдан акт о выполненных работах, также с подписями и печатями. И, конечно, при внесении денег ему должен выдаваться какой-то платежный документ. Не хочу никого обижать! Но к нам приходят люди, с которыми поступают просто чудовищно.
- Вы занимаетесь лечением стволовыми клетками ни один год. При каких заболеваниях удается увидеть самые потрясающие результаты?
- Меня, как врача, очень радуют результаты лечения рассеянного склероза. Люди приезжают к нам в инвалидных колясках, а уходят на своих ногах. Конечно, мы не делаем из них бегунов на длинные дистанции. Но они возвращаются к обычной жизни, вполне могут себя обслуживать. Прекрасные результаты – при лечении последствия инфарктов и инсультов, дилатационной кардиомиопатии. При последнем заболевании может помочь только пересадка сердца, а клеточные технологии способны избавить от этой перспективы. Введение стволовых клеток помогает справиться с циррозом печени. Нам удается помочь детишкам с болезнью Дауна. Разумеется, мы не исправляем сам генетический недуг. Но после лечения эти дети чрезвычайно быстро продвигаются по ступеням социальной адаптации, развиваются их психоэмоциональные, ментальные и другие способности. На самом деле, мне трудно что-то выделить. Практически любой недуг, за излечение которого мы беремся, отступает от занимаемых им рубежей.
Конечно, это отступление зависит от множества факторов. От возраста больного, наличия сопутствующих заболеваний. О того, как долго он болеет. Насколько этот недуг «прописан» в его генетической истории. К сожалению, не смотря на все беседы, которые я провожу с пациентами перед лечением, некоторые из них склонны к иллюзиям.
- Что вы имеете в виду?
- Стволовые клетки окружены ореолом не только негативной информации. С их использованием связано множество ожиданий супероптимистического плана. В клинику звонят и на полном серьезе спрашивают: мне шестьдесят лет, могут ли стволовые клетки сделать меня на 20 лет моложе? Ссылаются газеты или статьи в интернете. Люди сбиты с толку недобросовестной информацией! При беседе с пациентом я всегда объясняю, что в его случае могут сделать стволовые клетки. Даю вероятностный прогноз. Но в глубине души человека все равно живет надежда на чудо, и часто она играет с ним злую шутку. Например, больному, перенесшему тяжелейший инсульт, уже мало того, что он начал ходить и говорить. Ему хочется быть Демосфеном. Он не доволен, что не говорит также свободно, как до болезни, и обижается за это на стволовые клетки. Но мы же работаем в области реальных вещей, занимаемся наукой и практической медициной. А не рассказываем друг другу сказки. Ни одна отрасль медицины не может гарантировать стопроцентный результат.
- В вашей практике есть случаи, которые особенно запомнились?
- Конечно! По соображениям этики не буду называть имя и фамилию мальчика. Он играл во дворе, водитель огромного мусоровоза не заметил ребенка, и задней частью машины буквально вмял его в стену дома, раздавив грудную клетку и серьезно повредив голову. Мальчик долгое время находится в коме, его из этой комы вывели. Но он не мог двигаться и говорить, находился в полувегетативном состоянии. После двух курсов введения стволовых клеток ребенок вернулся к жизни, сегодня он бегает, говорит (пусть и не так гладко, как до травмы), прекрасно читает. Разве это не замечательно?
- Как вы полагаете, а что нас ожидает в будущем? В каком направлении развиваются клеточные технологии?
- Я, думаю, что в скором времени будут сняты все запреты, и события примут такой оборот. После рождения у каждого человека будут брать маленький кусочек кожи, выделять из него его стволовые клетки и помещать их на хранение в криобанк. И когда не дай Бог, он заболеет, это даст возможность вырастить из него новый орган и заменить им пришедший в негодность. Таким образом, может быть, мы и не победим смерть, но продлим жизнь до чрезвычайно-чрезвычайно далеких пределов. Как известно, пока попытки выращивать органы носят характер экспериментов. Но и сейчас стволовые клетки помогают излечить множество больных, от которых отказалась ортодоксальная медицина.
PR-агентство M-Style
|
